Искусство Цзяньчжи, как особенность китайской философии

Резьба по бумаге зародилась в Китае. Это необычное и потрясающее искусство, тончайшая, филигранная работа ножницами, где важен не только миллиметр, но и его половина. Каждый в детстве пробовал вырезать снежинки — именно в таком виде мы знакомы с этим искусством, но далеко не всем удавалось добиться тонкой ажурности рисунка. Сейчас это искусство широко распространено во всем мире. Многие художники от Китая до Америки творят ножницами свои шедевры и выставляют их на знаменитых выставках. Одним из представителей подобного является Синь Янь – девушка, творящая необыкновенную красоту из бумажных листов.

— Расскажите, пожалуйста, откуда такое веяние зародилось в Китае, и какой смысл оно несет?

— История цзяньчжи уходит вглубь веков. Его секреты передавались из поколения в поколение, и сегодня цзяньчжи относится к числу мирового культурного наследия ЮНЕСКО. Мотивы для вырезания из бумаги разнообразны. Это и жанровые сцены, и фантастические образы, и различные символические изображения. Существуют две техники этого вырезания из бумаги — с помощью ножниц и с помощью ножа. Одновременно используется несколько листов бумаги. Вырезанные бумажные узоры могут быть оригинальными сувенирами. Они также используются в качестве декора помещений и украшения для подарков.

— Можно ли назвать подобное культурным наследием для страны?

— Безусловно, так как  культура в китайском языке даже обозначается иероглифом «вэнь», который первоначально как раз и означает «знак», «узор». А, скажем, созвездия — это «тяньвэнь», то есть «небесные узоры», или, как иногда переводят, «небесные явления», «небесные знаки». Поэтому для китайцев каллиграфия на протяжении многих сотен лет стояла выше живописи. Красиво, масштабно, экспрессивно, без отрыва кисти выписать знак, означающий, например, «мудрость», «долголетие», «справедливость», «благосостояние», — при некоторых династиях для китайцев это было выше пейзажа и уж тем более выше портрета. В этом не было той низменной, если угодно, конкретики, с которой имела дело живопись. Ученый повесил у себя в кабинете полотнище с изящно написанным знаком «верность» — и сидит, и работает под ним всю жизнь, и глядит на него время от времени, и черпает из этого силы и вдохновение. Конечно, подобное искусство – это, безусловно, культурное наследие, философия, я бы уточнила так.

—  Что можно назвать китайскими традиционными ценностями, искомыми скрепами?

—  Это, безусловно, и древность культуры, и ее гомогенность, притом, что в течение многих веков в Китае более-менее мирно сосуществовали взаимоисключающие с европейской точки зрения религии: даосизм, буддизм и конфуцианство — квазиконфессия, почти дошедшая до состояния полноценной религии (в стадии неоконфуцианства). Хотя, понятно, разные императоры отдавали предпочтение тому или другому верованию, и какое-то духовное соперничество этих религий существовало. Но эти религии парадоксальным образом не вытесняли друг друга, а дополняли. В основе китайской культуры лежит диалектический принцип «дао» — то есть, не побоюсь сказать, единства и борьбы противоположностей. Но китайцы пришли к диалектике задолго до античных мыслителей, подступавших к этому, и уж тем более раньше Гегеля. И усвоили диалектику гораздо лучше. Философская основа религий была достоянием не только высоколобых, она ощущалась в той или иной степени всем населением страны. Максима, что лучше недоделать, нежели перестараться, —  одна из главных простых истин китайской культуры. Особенно в искусстве цзянжи.

— Что значит «лучше недоделать»? Вы могли бы привести пример?

—  Всякое движение в китайской культуре — это движение по кругу. Почти описав круг и остановившись на отметке 358 градусов, мы почти дошли до цели. А если перемахнули за 361, то все потеряли и начинаем практически с нуля. Это в китайской культуре очень четко осознается.

— Есть ли в китайской культуре фигура, про которую, как русские про Пушкина, а таджики про Фирдавси говорят: «Это наше все»?

— Поэтическое китайское «наше все» — Ли Бо (701 – 762 / 763), великий поэт Танской эпохи. Применительно к культуре в целом «наше все» — Конфуций, который старался научить уму-разуму свое поколение, но всерьез востребован оказался последующими. Конфуций придал китайской культуре ту форму и то содержание, которые ее и характеризуют в течение очень долгого времени. Конфуций — основатель общественной идеологии, которая обеспечивает в китайском обществе стабильность и вместе с тем социальную мобильность, в чем нет никакого парадокса: чем лучше работают социальные лифты, тем больше народу устраивает именно этот социум.

— Почему Вы отдали предпочтение именно бумаге?

— Бумага самодостаточна, она изумительно передает рельеф и градацию светотени, она скульптурна. Я беру бумагу — и это продолжение моих рук. Чаще всего, это искусство ради искусства, эстетика ради эстетики, без какого-либо практического смысла.

— Получается, что рано или поздно цзянжи не сможет выжить, так как не имеет как таковой практической значимости, что Вы можете сказать относительно этого?

— Я в корне не согласна, более того, я уверена, что этого не может произойти лишь потому что для нас, для китайцев  испокон веков постулировалась — древность должна служить современности. Но и обратное оказалось верно: современность служит отличную службу древности. Собственно, именно это — продление адаптирующейся к вызовам современности культурной традиции в завтра и послезавтра — и составляет главный смысл государственного управления. Пока традиция длится, у людей есть своя страна. Когда традиция умирает, ни территория, ни язык, ни отеческие гробы уже не дают ощущения Родины. Люди оказываются на духовной чужбине и неизбежно перестают отождествлять себя и свою жизненную перспективу с нею и с ее перспективой, свою судьбу с ее судьбой. В Китае этого не случилось и, судя по всему, не случится (улыбается).

Якубова Яна

Pressa.tj Бохабар аз гапи ҷаҳон бош!
Следите за нами в социальных сетях Telegram, Facebook, Instagram, YouTube