О кипящем котле — Афганистане.Беседа с Александром Прохановым

Шариф Хамдампур

Отрывок из книги

— Вы говорили про ИГИЛ. Насколько реально его проникновение в Таджикистан?

 — Я не хочу отвечать на этот вопрос как теоретик, я отвечу как человек, приехавший сегодня в Таджикистан и участвовавший в маневрах стран ОДКБ — серьёзнейших маневрах, которые потребовали приезда в  Таджикистан крупнейших разведчиков соседних государств, привлечения техники, спецназа, беспилотников, космических спутников для разведки. Если бы не существовало угрозы ИГИЛ, не было бы этого десанта. К ней готовятся страны Средней Азии, России и Белоруссии, значит, она неизбежна. Надо понимать, что Афганистан — это кипящий котёл, там нет государства. Это страна, в которой играют свободные религиозные, культурные, геополитические силы. В Афганистане скрещиваются интересы глобальных игроков, и такая страна, такой котёл непредсказуем. Выброс из этого котла может быть в любой момент, это, собственно, уже происходит. И Таджикистан, конечно, лакомый кусок для экспансий. В Таджикистане прошла трагическая война, таджикский народ травмирован этой войной. Он глубинно еще не излечил эту рану, и противник может воспользоваться этой внутренней болью, ударить туда, где сегодняшнее таджикское общество наиболее уязвимо. Поэтому приход ИГИЛ в Таджикистан, и не только в Таджикистан, очень реален. Я не знаю, куда он придет первым. Казалась бы, логично, что он ворвётся в первую очередь именно в Таджикистан, преодолеет таджикско-афганскую границу. Но мне кажется, первым объектом удара будет Узбекистан, потому что оно тоже травмировано событиями Ферганской долины. И эта долина — тоже лакомый кусок для ИГИЛ, к тому же Узбекистан не входит в ОДКБ. И в случае вторжения Узбекистан не может рассчитывать на помощь боевых подразделений России, Белорусии, Казахстана, Таджикистана.

— Но Узбекистан — относительно мощная страна, и у него небольшая общая граница с Афганистаном, которую он, наверное, в состоянии отстоять?

— Ну что такое граница? Границы переходят. Есть методика разрушения государств. Для примера возьмем некое относительно стабильное государство, но в котором есть противоречия, есть религиозные, политические группы, недовольные режимом. И когда эти недовольства усиливаются, в этот очаг, условно говоря, втыкается иголка и впрыскивается инъекция. Восстает небольшая группа тех или иных протестантов, в данном случае ИГИЛ, они идут громить правительственные войска, завязывается борьба, взрываются города, льется кровь, начинается война. А потом подключаются мировые силы, сюда приходят деньги, оружие, инструкторы, политическая поддержка, и очаг разрастается. Так было в Ираке, так было в Сирии, так может быть где угодно. Задача этих молодых стран — понять, нащупать зоны противоречий в обществе и защитить эти болевые точки не укрепрайонами, не внутренними войсками, а снять эти противоречия, попробовать исцелить эти социумы. А исцелить их можно только через концепцию справедливости. Народы восприимчивы к справедливости, а лидеры и элиты — нет. Мне кажется, все зависит от стабильности режимов в России, в Казахстане. Если эти режимы будут стабильны и взаимодействие между ними будет стабильным, они не допустят прорыва, они сумеют удержать ситуацию, если не дай бог опять что-то начнётся. А если уйдет Путин и придет какой-нибудь либерал, тогда вполне себе наступит хаос.

— А вероятность прихода другого человека имеется?

 — Конечно, имеется. Антипутинские настроения в России весьма сильны, и сильны в разных сферах. Ряд экономистов и олигархов считают, что путинская политика по отношению к Западу мешает их бизнесу, разрушает их рынки. Они обвиняют Путина в создании такой экономической структуры, которая постоянно ввергает Россию в кризисы. Было уже три кризиса после 90-х годов, давление на Путина большое. У американцев уже созрел заговор против него. Эти арабские дела — они для психологического воздействия.

— Вернемся к  Афганистану. Кабулов, бывший посол России в Афганистане, рассматривает талибов как объект переговоров. Насколько это правильно с вашей точки зрения?

— Сказать откровенно, мне всегда были симпатичны талибы, даже в тот период, когда российское руководство называло их врагом. Они мне были симпатичны тем, что уже тогда были организованной силой, которая, казалось, была способна захватить весь Афганистан и подчинить эту хаотичную плазму племён. Это была централизующая сила. Во-вторых, когда талибы взяли власть, там резко сократилось наркопроизводство, уменьшились наркотрафики, которые идут из Афганистана в Россию. Когда талибы казнили наркоторговцев, я у себя в газете в своих статьях писал: давайте взаимодействовать, дружить с талибами. А теперь сама история нам показывает, что сегодняшний проамериканский режим настолько хрупкий, что может не удержаться без энергии, поддержки талибов. Они готовы войти во власть и  установить свой контроль не военным, а политическим путем. И то, что между талибами и новой силой в лице ИГИЛ возникают противоречия, нам на руку. Значит, в лице талибов мы нашли противника ИГИЛ, значит, контакты с  талибами открытые и закрытые существуют, и эти отношения будут развиваться. — Талибы сами по себе не самостоятельные, они тоже управляемые, как овцы. — В мире нет самостоятельных сил. Если мы скажем, что Америка самостоятельная, это будет неправда. Америка тоже контролируется транснациональными корпорациями, Америка контролируется мощным лобби «избранной нации». Поэтому все управляют всеми, а что касается этих порожденных террористических радикальных организаций, то они очень часто уходят от своих контролёров, как ушел Бен Ладен из Аль-Каиды. Думаю, что и талибы дистанцируются от тех, кто их финансирует…

Pressa.tj Бохабар аз гапи ҷаҳон бош!
Следите за нами в социальных сетях Telegram, Facebook, Instagram, YouTube