Почему дорога Президента Саксонской земли миновала Душанбе

Президент саксонской землиМатиас Эрих Реслер, узнав, что я из Таджикистана, вежливо согласился на интервью. Место беседы выбрал сам: небольшая яхта на реке Эьба.

Почему дорога Президента миновала Душанбе

— Во-первых, я   благодарен, что вы согласились дать интервью нашему сайту. Многие европейцы, в том числе люди из  Германии, знают о Центральной Азии, в том числе и о Таджикистане, лишь понаслышке. Но вы побывали в Центральной Азии несколько  раз. Что вас туда потянуло?

— Впервые в Центральной Азии я побывал еще в 1984 году. Тогда этот регион еще был частью Советского Союза, и я был так называемым молодежным туристом, который приехал из ГДР. Мое первое приземление, скажем так, в этом регионе было в Душанбе, там у нас был отель, потом мы поехали в Ташкент, и потом в  Алматы, но тогда она называлась Алма-Ата – «отец яблок» в переводе. И с тех пор, с 2004 года я как минимум 10 раз был в Узбекистане, несколько раз в Казахстане, был в Киргизии, Бишкеке, и даже побывал в Ашхабаде. Но, к сожалению, в Таджикистане я  с тех пор не был. То есть с середины 80-х я в Таджикистан не приезжал. Я тогда был в регионе по приглашению Томаса Кунсе, который являлся руководителем фонда Аденауэра в Центральной Азии, и в первую очередь я приезжал к нему в Узбекистан. Я достаточно хорошо знаю этот регион, достаточно хорошо знаю Узбекистан, и также знаю спорные вопросы, которые существуют между Таджикистаном и Узбекистаном, которые в том числе связаны со строительством крупной водной электростанции, то есть спорные вопросы, связанные с водными ресурсами. Насколько важен водный  вопрос для Центральной Азии, я смог лично убедиться, когда с Томасом Кунсе был на Арале, когда мы посещали этот регион, в котором живут каракалпаки, и мы видели это высохшее море. Тогда мы прекрасно поняли, насколько важную роль играют такие реки как Сырдарья и Амударья для региона, для водоснабжения всей Центральной Азии.

— Эти споры позади, уже запушен первый агрегат Рогунской ГЭС, в сентябре по плану запуск второго агрегата. Думаю, если вы приедете на открытие, своими глазами увидите и убедитесь, как Рогун важен для всей Центральной Азии.

— Я очень рад, что Таджикистан и Узбекистан пришли к пониманию. и этот водный конфликт урегулирован.

— Вы и в годы независимости были в нашем регионе, не раз посещали Самарканд и Ташкент. Почему ваша дорога миновала Душанбе?

— Я хотел поехать, и даже уже была запланирована конкретная поездка в Таджикистан, но сложились такие обстоятельства, что я должен был ее отменить. На самом деле я с удовольствием поехал бы, потому что это очень интересный регион. Я знаю, что таджики – это индоевропейская, можно так сказать, индогерманская нация, народность, и у нас есть очень много общего, в том числе с культурной точки зрения.

— Если не секрет, почему отменили поездку?

— Тогда очень сильно простудился. Это была весна, начался грипп, и из-за этого пришлось спонтанно отменить поездку. Ну и в другой раз было предложение, тоже со стороны Томаса Кунсе, посетить Памир, тоже очень интересная поездка была. Я с удовольствием бы поехал, но опять не повезло, не сложилось. (Позже мне рассказали, что Матиас Эрих Реслер в Самарканде получил инсульт, и его отправили спецсамолетом в Германию – прим. Ш.Х.). Но надеюсь, что в другой раз получится попасть в Таджикистан, особенно на  Памир, это моя мечта.

ЕС и ЕАЭС — не две капли одной воды

— Мы уже третий день находимся на Саксонской земле.  Земле, которая богата своими природными ресурсами и душевными людьми.  Мы общаемся, пытаемся решить проблемы, от которых зависит судьба человечества. Повторю это слово — пытаемся. На одной из сессий со стороны представителя Польши прозвучала мысль, что ЕАЭС является политическим, а не экономическим союзом. Что Вы думаете об этом?

— Мы в рамках форума будущего, который проходил в замке Вакербарт (земля Саксонии), если я не ошибаюсь, 2 или 3 года назад, как раз говорили о возможности взаимодействия ЕС и ЕАЭС, Европейского союза и Евроазиатского экономического союза. Вы знаете, мы тогда говорили о том, что есть все-таки достаточно серьезные различия между Европейским Союзом и ЕАЭС, потому что в ЕАЭС есть один крупный игрок, одна крупная страна, и несколько небольших. Что касается Европейского Союза, то здесь ситуация несколько другая. В ЕС, конечно, есть Германия, которая с экономической точки зрения самая сильная, но также Франция и Великобритания, которые ситуацию балансируют. Например, Франция и Великобритания с военной точки зрения гораздо сильнее, в том числе они являются членами Совета безопасности ООН. Действительно, все-таки нужно понимать, что эти структуры не совсем равнозначные, что достаточно сильная есть разница, и тогда как раз мы об этом говорили, что нельзя их сравнивать.

 О беженцах

— Последнее время Германия стала местом скопления мигрантов, особенно политических. Насколько это небезопасно для Германии?

— В Германии действительно за последние годы был огромный приток тех, кто подавал заявку на убежище. И в Германии по конституции прописано право тех, кто по политическим причинам гоним или преследуется, подать заявку на убежище. И они должны получить право на политическое убежище. Но тут мы внимательно смотрим на тех, кто подает эти заявки. И по факту в основном это так называемые экономические беженцы. С человеческой точки зрения все понятно. Это люди, которые ищут какую-то лучшую жизнь. Но, конечно же, население в данном случае на этот вопрос смотрит очень скептически. Надо сказать, что  тех, кто по политическим причинам действительно подает заявку и их по-настоящему преследуют, гораздо меньше, чем общего количества заявок. И поэтому мы выясняем, кто имеет право, а кто нет. Тех, кто не имеет права, мы отправляем обратно.

Терроризм не понаслышке

— Господин президент, вы в своем выступлении, говоря о фундаментализме, сказали, что нужно с ним бороться разными способами. Насколько он опасен сейчас для Германии?

— У нас есть специальное ведомство, которое называется Ведомство по охране конституции, но на самом деле это наша спецслужба, которая каждый год публикует отчет. И вот в этих отчетах мы регулярно видим, что у нас на территории Германии есть тысячи салафистов. Среди миллионов мусульман есть тысячи салафистов, которые тоже частично являются экстремистами. И да, конечно же, с ними борются наши службы безопасности, наши спецслужбы, в том числе взаимодействуя с другими государствами. Существует хорошее партнерство и взаимодействие в этом направлении, и задача, конечно же, — предотвращать планируемые теракты. Как вы знаете, у нас в Германии были теракты, они были также и во Франции, и в Бельгии. Да, действительно, это серьезная угроза, которая есть в Германии. Конечно же, это несравнимо с тем, что   происходит в Афганистане. Но, все равно, это фактор опасности.

— Вы говорили об Афганистане. Есть страны, которые одной рукой помогают терроризму в Афганистане, другой рукой бьют террористов. Насколько не безопасна такая двоякая политика?

— Какие именно страны вы имеете в виду?

— Есть крупные державы, есть соседний Пакистан.

— Пакистан, который создал талибан. Да, действительно, известно, что в Пакистане по сути спецслужбы создали движение талибан и до сих пор их поддерживают. Это связано с народом пуштунов, которые живут и с одной стороны границы, и с другой, и в Пакистане, и в Афганистане. Да, действительно, есть случаи, доказанные, отчасти упомянутые, что спецслужбы Пакистана поддерживают эти структуры и не только, даже может быть используют их в собственных интересах. Интересы здесь играют действительно очень важную роль. Но все знают такой принцип джинна, вырвавшегося из бутылки. И Пакистан это сам уже испытал на своей шкуре. Поэтому эта штука действительно очень опасная. Но я выступаю за последовательную борьбу с терроризмом. Что касается Германии в целом, то Германия не просто не поддерживает какое-либо взаимодействие с террористами, террористическими организациями, экстремистскими и так далее, но выступает против этого, и никогда Германия не стала бы пользоваться таким инструментом для того, чтобы дестабилизировать ситуацию в той или иной стране.

Политика открытых дверей

— Немножко о приятном. После распада СССР многие немцы, которые жили на территории Таджикистана, приехали жить в Германию. Они стали гражданами Германии. А на территории Саксонии есть такие?

— У нас действительно есть тысячи и тысячи бывших российских немцев, которые приехали в Саксонию, в том числе из Таджикистана. Я с некоторыми семьями, в том числе, в Душанбе, сам  познакомился. И очень важно, что они становятся нашими гражданами, если они, конечно же, того желают. В Германии гражданами становятся и те (как мы их условно называем, русские), кто, например, учились у нас в университете, вышли замуж за немцев и так далее. Представители России и Украины кстати тоже становятся очень ценными, важными, полноценными гражданами Германии, если они того хотят и если они готовы.  

— Я встретился с некоторыми из них. Они очень хотят открыть свой бизнес там, где они жили, в Таджикистане. Но у них нет финансовых возможностей. Саксонское правительство готово им помочь открыть свой малый бизнес?

— Вы знаете, я только рад был бы, если бы российские немцы, русские, украинцы, казахи, таджики (про таджиков я просто меньше знаю, но, безусловно, и они тоже) развивали бизнес в своей предыдущей Родине, скажем так. Потому что они знают язык, знают культуру. Кто еще лучше них может на себя эту функцию взять? Я не знаю конкретно, как выглядят формы поддержки Саксонии для подобных проектов, но, безусловно, такие формы поддержки есть. У нас есть организация, которая называется ВФС. Это саксонский фонд поддержки бизнеса, который оказывает финансовую поддержку выходу саксонских компаний на другие рынки, например, участие в выставках, в том числе они помогают установить бизнес-контакты.

Шариф Хамдампур, Душанбе-Дрезден-Душанбе /

Pressa.tj Бохабар аз гапи ҷаҳон бош!
Следите за нами в социальных сетях Telegram, Facebook, Instagram, YouTube