В конце одного из тоннелей — лестница вниз, как в обычном подъезде, только лифта нет. По бетонным ступенькам спускаемся вниз этажей на пять. Идём по каким-то запутанным коридорам, слева-справа двери с надписями на таджикском, и не скажешь, что все это — в самом чреве горы, а вверху 300 метров горной породы. То, что открывается дальше, — вообще за гранью реальности: гигантское пространство, циклопические залы, переходящие один в другой, — машинное отделение, трансформаторное, турбинное. Высота «потолков» — до 100 метров, сюда бы спокойно вместился десяток 16-этажек — небольшой микрорайон. В горе. Сколько же тысяч, десятков тысяч самосвалов грунта пришлось отсюда вывезти — трудно представить.

Побывавший здесь недавно писатель Проханов с присущей ему образностью назвал все это «невиданной подземной цивилизацией». «Оживает сказочный миф, утверждающий, что центр Земли населён исполинами, которые одухотворяют мёртвую породу Земли», — восхищался он. И действительно, стройка поражает своей красотой и сложностью.

А начались работы здесь ещё при СССР, в середине 1970-х. Стройплощадки — на высоте от 1000 до 1700 метров. До ближайшей железнодорожной станции 80 км. Рядом специально для строителей построили город. И к началу 1990-х половина работ по возведению ГЭС была завершена. Но тут случилась «знаменательная» встреча Ельцина, Шушкевича и Кравчука в Беловежской пуще. После развала Союза темпы строительства упали, а потом, в 90-х, когда в Таджикистане вспыхнула гражданская война, и вовсе остановились. Все здесь было разграблено, разрушено, а что-то и взорвано.

И только спустя десятилетие началось возрождение. Велик был Советский Союз, построивший неподалёку Нурекскую ГЭС и начавший строительство ещё более мощной Рогунской. Но надо отдать должное и Таджикистану, в непростое для себя время поставившему задачу довести до конца этот гигантский советский проект с самой высокой (335 м) плотиной в мире. Для продолжения строительства был даже объявлен всенародный сбор средств. Сейчас здесь работает 16 тысяч человек. Полный интернационал — от итальянцев и французов до немцев и китайцев, не говоря уже о самих таджиках. Можно встретить и русских, и украинцев. «Как они между собой ладят?», — спрашиваю у сопровождающего. «Да нормально, — отвечает. — У нас тут нет политики, к тому же они работают на разных участках и практически не пересекаются».

Когда в Таджикистане началась гражданская война, большинство русских бежало в Россию. Уехал, глотая слезы, и «отец» Рогунской ГЭС Николай Савченков.Как он позже признавался, — уехал без надежды вернуться. Но судьба распорядилась иначе: после решения таджикских властей возобновить строительство Савченкова пригласили стать советником. Понимая важность Рогунской ГЭС для стран региона и связанную с этим экономическую выгоду, он настойчиво добивался возобновления участия в проекте России. Писал письма «на самый верх». Ответ получил от зама начальника одного из департаментов Минэнерго — «не видим экономической целесообразности». А вскоре и сам Савченков был вынужден уехать домой — по состоянию здоровья.

Вот так и получилось, что российское присутствие в Рогуне сегодня минимально. Техника здесь все больше японская и китайская, хотя самосвалы встречаются и узбекской сборки (известные во всем мире MAN), есть машины и из Белоруссии. Все руководство стройки — таджики, главные контракты заключены с итальянцами…